«Heart of musician»
Сидя на полу танцевальной студии и в очередной раз просматривая правила, размещенные на сайте национального танцевального конкурса, Хосок размышляет о том, что ему как танцору, успешно прошедшему отбор, необходимо представить новую, оригинальную хореографию.
Хоби горел идеей продемонстрировать что-то совершенно свежее, непохожее на него, поэтому к выбору музыкального сопровождения подошел серьезно. Он прошерстил всю свою фонотеку, переслушал все треки, которые ему предложил Юнги-хён, но ни один из них не зацепил Хосока. Не теряя веры в то, что он всё же найдет то, что ему так необходимо, он решает воспользоваться рекомендацией лучшего друга – поискать вдохновение на музыкальном сайте, куда малоизвестные музыканты загружают свои произведения.
Зайдя на сайт, Хосок растерялся, потому что там было огромное разнообразие фильтров для наиболее точного подбора искомого жанра, вот только Хоби не мог пока определиться с этим самым жанром. Идти по привычному пути не хотелось, ведь он жаждал показать нечто необычное... В задумчивости рассматривая настройки фильтра, краем глаза он замечает в правом нижнем углу страницы плеер, предлагающий прослушать случайные треки, загруженные на сайт за последние 24 часа. Тяжело вздохнув, Хосок кликает мышкой на кнопку «Play» и ложится на пол, закрывая глаза.
Из колонок, подсоединенных к ноутбуку, полилась музыка. Первые треки были, в общем-то, неплохими, но довольно вторичными, напоминающими то, что было популярно последние несколько месяцев. Из-за этого Хоби уходит в свои размышления настолько глубоко, что практически перестает слышать музыку, а пролежав на полу около часа, начинает погружаться в дрему. И когда Хосок, казалось, окончательно провалился в сон, спокойную атмосферу студии разбивает болезненный стон скрипки, повергающий слушателя в чувство тревоги, не отпускающей до последней секунды трека.
Композиция завершилась, но Хосок еще несколько минут лежит в оцепенении, глядя в потолок и не замечая, что начал играть следующий трек, а затем резко садится и прокручивает плейлист назад, чтобы увидеть название композиции. Мелодия называется «Black swan», а ее композитором значится некий PJM, однако никакой личной информации, кроме контактной электронной почты, на странице композитора не имеется. Включая трек еще раз, Хоби открывает описание к нему и видит, что автор мелодии вдохновлялся цитатой Марты Грэм: «Танцор умирает дважды. Первый раз — когда перестает танцевать, и эта первая смерть гораздо больнее».
Когда музыка стихла, Хосок так и продолжает перечитывать цитату, думая о том, насколько истинны эти слова и сколько боли заложено в музыке. Очнувшись от задумчивости, Хоби включает камеру, на которую обычно записывает свои тренировки, чтобы позднее посмотреть танец со стороны, снова включает трек и выходит на середину зала.
Как только раздаются первые ноты, сердцебиение учащается, а тело танцора ломается в танце, выражающем боль и отчаяние, которыми пропитана мелодия. Его плавные и тягучие движения сменяются болезненно резкими и рваными, а потом все начинается сначала. На завершающих нотах Хосок падает на колени и чувствует, что на его глазах навернулись слезы. Тяжело дыша, танцор пытается сбросить все те эмоции, которые пропустил через себя. Спустя пару минут Хосок поднимается с колен, останавливает запись на камере, сохраняет ссылку на этого композитора и выключает ноутбук.
Покидая студию, Хосока не отпускает чувство, что он нашел то, что искал, хоть вовсе и не предполагал, что это самое желаемое "нечто свежее" будет настолько тяжелым.
***
На следующее утро Хосок просыпается с четким планом действий. Первым делом он вернулся в свою студию, забрал ноутбук с камерой и рванул в музыкальную студию Юнги-хёна, чтобы поделиться с ним своей находкой и попросить совета.
Врываясь в студию рэппера, Хосок впускает и вихрь свежего осеннего воздуха, и лучи яркого солнца, от чего Юнги недовольно сморщился и скривился в ухмылке. Такое явление Хоби в его студии было нечастым, но оно всегда означало то, что в жизни последнего произошло нечто феноменальное.
- Что, входить в чужую студию как нормальный человек, предварительно постучав, ты так и не научился? - беззлобно поддевает своего друга Юнги.
- Нет, конечно, ты же все равно ничего не услышишь, так к чему все эти церемонии, хён? - со счастливой улыбкой бросает в ответ Хоби, включает свой ноутбук и по-хозяйски разворачивает в сторону Юнги висящую на стене плазму, подключая к ней камеру.
Юнги откинулся на спинку кресла и, скрестив на груди руки, ждет. Он знает, что спрашивать что-либо у Хосока в данный момент бесполезно, все равно ничего внятного он не скажет, надо просто немного подождать. Как только Хоби закончил все приготовления, он приглушает свет в студии и произносит: «Я послушал твоего совета и нашел нечто потрясающее». После этого он включает запись.
На экране плазмы появилась танцевальная студия, в центре которой замер Хосок, а потом застонала скрипка и Хоби пришел в движение. Танец друга под столь проникновенную мелодию заставляет Юнги податься вперед и внимательно следить за каждым движением и вдохом танцора, а сердце - болезненно сжиматься от чувства тревоги, которое пробуждала музыка.
Когда запись завершилась, парни сидят пару минут в тишине, а потом Юнги поворачивается к Хосоку и говорит: «Рассказывай».
- Вчера я зашел на сайт, который ты мне порекомендовал, и в массе вторичных треков наткнулся на это, - и парень разворачивает ноутбук, чтобы Юнги увидел страницу с треком, под который Хоби танцевал.
- Меня настолько поразила эта музыка, а потом и цитата, которой вдохновился композитор, что танец, который ты сейчас увидел, был просто отражением моего восприятия, это чистая импровизация, - тараторит Хосок и с сияющими глазами смотрит на друга. - Что ты скажешь, Юнги-хён?
- Я скажу… - задумчиво отвечает Юнги, - скажу, что это потрясающе. Как раз то, что ты хотел найти: новое, свежее и совершенно непохожее на тебя.
- Правда же? Вот и мне так показалось! Я обязан получить разрешение этого PJM на использование трека во время конкурса. Счастье, что на странице есть его почта, - Хоби с улыбкой до ушей забирает у Юнги свой ноутбук, чтобы сразу же написать автору мелодии.
Пока Хосок набирает текст сообщения, Юнги задумчиво смотрит на экран плазмы и прокручивает в голове услышанную мелодию. Сказать, что она задела его за живое - ничего не сказать. Есть в ней что-то такое... Одновременно далекое и очень близкое. Это ощущение не отпускает, поэтому Юнги разворачивается к своему компьютеру, и в несколько кликов мыши находит страницу композитора.
Недовольно хмыкнув из-за отсутствия какой-либо полезной информации об авторе, он переходит в список его композиций, одна из которых цепляет его взгляд, и он нажимает на кнопку воспроизведения. Как только бит «Louder than bombs» застучал в колонках, сердце Юнги пропустило удар. Настроением этот трек схож с «Black swan», однако он на несколько тонов мрачнее, но от этого не менее прекрасен.
Сидящий за спиной Юнги Хосок замирает и вслушивается в новую мелодию. Когда она затихла, Хоби ошарашенно произносит: «Этот парень просто нечто!». Юнги с ним согласен, но не произносит этого вслух, потому что разум напоминает о том, что две композиции - это еще не показатель. Хотя такие композиции...
- Он мне ответил! - восторженный крик друга вырывает Юнги из размышлений.
- А? - рассеянно произносит Юнги и переводит взгляд на Хосока.
- PJM ответил, говорю. Я написал ему, что хотел бы использовать его композицию в своем танце на национальном конкурсе, - снова начинает тараторить Хоби, - и он ответил, что не будет возражать, при условии, что ему понравится мой танец. Я предложил ему встретиться завтра в кафе, и он согласился.
- Какой коммуникативный парень, однако, - усмехается Юнги, отворачиваясь от Хоби.
- Ты же пойдешь на встречу со мной, верно? - внезапно спрашивает Хосок.
- Я? - удивленно переспрашивает Юнги, - С чего бы это?
- С того самого, - усмехается Хоби, - я же тебя знаю лучше, чем кто бы то ни было и вижу, что треки этого парня тебя зацепили, следовательно, тебя заинтересовал и сам композитор.
- Господи... И чего ты весь из себя такой проницательный и всезнающий, а? - с усмешкой закатывает глаза Юнги.
- Многолетняя дружба с тобой сказывается, хён - бросает в ответ Хосок, звонко рассмеявшись собственной шутке, чем вызывает улыбку Юнги.
- Прости, Хоби, но не смогу, - тяжело вздохнув, произносит Юнги, - завтра утром я уезжаю в Сеул, у меня несколько встреч с представителем агентства и вернусь я только через неделю.
В свое время, именно на музыке Юнги и Хоби сошлись, а затем и подружились. Хосок всегда очень чутко воспринимал написанную Юнги музыку и глубокие, зачастую тяжелые тексты, а последний восхищался тем, как тонко и точно Хоби чувствовал и выражал языком тела эмоции, заложенные в музыке. Помимо взаимного уважения, доверия и поддержки, их дружбу укрепляла непоколебимая любовь к творчеству друг друга. Поэтому, когда Хосок улыбается, заверяя друга, что всё в порядке, и начинает собирать свою технику, Юнги сожалеет, что не может пойти на встречу с ним, потому что Хоби единственный человек, которому Юнги, по сути, не может отказывать, особенно когда дело касается такого важного вопроса, как танцы, которыми Хосок фактически живет.
***
Весь следующий день Хосок проводит в танцевальной студии, оттачивая свой танец, который решает практически не менять, полагая, что та импровизация, которая родилась два дня назад, является самым честным отражением мелодии и не нуждается в существенных корректировках.
Без пяти шесть Хосок приходит в кафе и занимает столик у окна, как они с PJM, точнее с Чимином, и договорились. Заказав чашку своего любимого горячего шоколада, Хоби нервно постукивает пальцами по столу, и смотрит на часы, висящие над входной дверью. Когда минутная стрелка замирает возле цифры 10, дверь в кафе резко распахивается и в помещение залетает взмыленный парень. Он забавно взъерошивает свои волосы, смахивая с них капли моросящего на улице дождя, и оглядывается, пытаясь отдышаться, и заметив Хоби, уверенно направляется в его сторону.
Хосок недоуменно смотрит на миловидного брюнета, который подошел к его столику и склонился чуть ли не в три погибели, принося извинения за свое опоздание, и не может удержать смех, когда тот поднимает на него свои щенячьи глаза.
- Ничего страшного, - с широкой улыбкой произносит Хосок, - я недолго ждал.
- Мне очень жаль, Хосок-хён, - пристыженно повторяет извинения Чимин, - я вечно опаздываю, сам не знаю почему так...
- Садись ты уже, - кивает на стул Хоби, - говорю же, все в порядке, не переживай, Чимин.
Тяжко вздохнув, парень плюхается на стул напротив Хосока, а поймав теплый взгляд хёна, несмело улыбается в ответ.
- Что будешь заказывать? – спрашивает Хоби, подзывая официантку.
- Горячий шоколад, хён, - выпаливает Чимин, чем вызывает очередную улыбку у Хоби.
После того как официантка приняла заказ, Хосок задумчиво оглядывает сидящего напротив него парня и поражается тому, что он так юн, лет 19 от силы, совсем не таким ему представлялся автор настолько тяжелой музыки. Пока Хоби рассматривает его, Чимин начинает невольно дергать висящую в его ухе сережку-кольцо и нервно покусывать губу, пряча взгляд. Заметив чужое смущение, Хосок смахивает с себя задумчивость и приветливо улыбается.
- Прости, что так рассматриваю тебя, просто я поражен тем, что ты так молод, – извиняется Хоби.
- Мне скоро уже 21 год, Хосок-хён, - нервно улыбнувшись, зачем-то уточняет Чимин, - я студент третьего курса местной школы искусств.
- Ооо! А я ее окончил как раз три года назад, – и пока официантка ставит на стол заказ Чимина, заинтересованно спрашивает, - ты на композиторском факультете, как я понимаю?
- Нет, хён, на танцевальном, - смущенно отвечает Чимин и обхватывает небольшими ладошками кружку с горячим напитком, пытаясь унять волнение.
- Так ты танцор? Это здорово! – воодушевленно произносит Хоби и мгновенно засыпает Чимина вопросами о стиле, в котором он танцует и учебе вообще.
Пока они увлеченно делились впечатлениями и историями студенческой жизни, пролетело полтора часа, а официантка дважды повторила заказ парней. Когда на улице стало темнеть, Хосок спохватился и напомнил о главной цели встречи, протягивая Чимину наушники и смартфон, чтобы он мог посмотреть танец.
Наблюдая за реакцией Чимина, Хосок видит, как у того загорелись глаза и улыбается, радуясь тому, что композитору понравилась его танцевальная интерпретация мелодии. Досмотрев запись, Чимин поднимает восторженные глаза на Хоби.
- Это потрясающе! Неужели это и правда лишь импровизация?! – взволнованно спрашивает Чимин, и не давая Хосоку возможности ответить, выпаливает, - Хосок-хён, а можно мне как-нибудь посмотреть на твой танец в живую? Пожалуйста!
Хосока несколько забавляет импульсивность парня, который аж наклонился к нему через стол и снова смотрит этими щенячьими глазами. И как тут отказать?
- Конечно. Можешь прийти ко мне в студию, когда тебе будет удобно, - тепло улыбается Хосок, чем вызывает радость у Чимина, - а сейчас нам уже пора расходиться, через 10 минут кафе закрывается.
- Уже? - рассеянно спрашивает Чимин, глядя на часы, - удивительно, время пролетело совершенно незаметно.
Парни вместе вышли из кафе, Чимин несколько раз поблагодарил Хосока за разрешение посетить его репетицию, чем вызвал добродушный смех у Хосока, и побежал в сторону своего дома, а Хосок, счастливо напевая какую-то песенку, зашагал в студию, размышляя о том, какой славный малый этот Чимин и что, видимо, его согласие он всё же получил.
***
Всю неделю, пока Юнги был в отъезде, PJM не выходил из его головы. Юнги прослушал все композиции этого автора, и каждая из них нашла отклик в его сердце, что несколько выбивало Юнги из колеи, такое было впервые, о чем он и рассказал в одном из разговоров Хоби. Юнги словно понимал каждую ноту и сам ее проживал. Одна из композиций под названием «Lie» была с вокалом. Кто был вокалистом в этой песне указано не было и это немного бесило Юнги, поскольку голос исполнителя, казалось, проник ему под кожу, вокал был таким чувственным, пронзительным и чистым, а слова песни такими болезненными, что... что... И вот ответить себе самому что «что» Юнги не мог, но ясно понимал, что обязан выяснить кто исполнитель этой песни. Однако самым раздражающим моментом в этой ситуации было то, что Хосок на все вопросы о том, как прошла встреча с композитором отмахивался от ответа и говорил, что все расскажет, когда Юнги вернется в город.
По приезду, Юнги закинул вещи в квартиру и сразу же направился в студию Хосока, зная, что этот трудоголик именно там. Заходя в студию и видя в отражении зеркала Хосока, Юнги снимает с головы наушники и несколько раздраженно спрашивает, что такого секретного произошло, что он не мог рассказать об этом по телефону, но замирает, замечая, что Хоби в студии не один. Взгляд Юнги скользит по симпатичному брюнету, который явно удивлен таким появлением Юнги.
- А это еще кто такой? – озадаченно спрашивает Юнги, - Ты же не пускаешь посторонних в свою студию.
- Вежливость не твой конек, не так ли, хён? - заливаясь смехом спрашивает Хосок, на что Юнги только закатывает глаза, - Во-первых, и тебе «привет», дорогой друг, а во-вторых, знакомься, это Чимин – тот самый PJM, - многозначительно заканчивает Хоби и подмигивает Юнги.
Юнги озадаченно переводит взгляд на Чимина, который несмело ему улыбается и, судя по всему, здоровается, на что Юнги кивает в ответ. Хосок с усмешкой наблюдает за зависшим другом и буквально видит, как у того в голове со скрипом пытается уложиться мысль, что этот парниша и есть тот самый PJM, о котором Юнги расспрашивал Хоби всю неделю.
Вдоволь насладившись реакцией Юнги и пожалев ничего не понимающего Чимина, Хосок рассказал Юнги, что Чимин иногда заглядывает к нему на репетиции.
- Чимин дал мне пару хороших идей, - в этот момент Чимин смущенно краснеет, а Хоби продолжает, - и я немного изменил хореографию. Посмотришь?
- Конечно, - автоматически отвечает Юнги и отходит к стене, расфокусировано глядя в сторону Чимина, всё пытаясь как-то уяснить для себя, что PJM и этот Чимин – одно и то же лицо. Чимин, этот смущенный ребенок с улыбкой до ушей – это композитор, чья музыка пробрала его до глубины души… Разве такое вообще возможно?
Размышления Юнги были прерваны первыми нотами «Black swan», которая мгновенно погрузила всех в тягостную атмосферу отчаяния и безысходности. Юнги внимательно следит за танцем Хосока, пока в поле его зрения не попадает Чимин. Парень завороженно наблюдает за танцем и Юнги просто не может найти в себе силы отвести взгляд от этих глаз, в которых застыла смесь боли и восхищения.
Когда студия погружается в тишину, в которой слышно лишь тяжелое дыхание танцора, а Чимин проморгал навернувшиеся слезы и захлопал в ладоши, нахваливая танец Хосока, Юнги все никак не перестает залипать на брюнета. Хоби что-то отвечает Чимину, а Юнги внезапно его прерывает на полуслове и спрашивает: «Ты не думал наложить на эту музыку стихи?».
- Признаться честно, я думал об этом, но… - Чимин поднимает глаза к потолку и слегла почесывает затылок, - написание стихов мне не особо дается, поэтому музыка осталась лишь музыкой.
- Если хочешь, я могу попробовать написать лирику для твоей мелодии, - предлагает Юнги, не замечая ошарашенного взгляда Хосока.
- Эээ… Если это не будет обременительно для тебя, Юнги-хён, - в очередной раз краснея отвечает Чимин, - правда сам я вряд ли смогу тебе в этом хоть как-то помочь.
- Это мы еще посмотрим, - безапелляционно заявляет Юнги, - если завтра свободен, приходи ко мне в студию, обсудим варианты.
Когда Чимин смущенно кивает и записывает адрес студии Юнги, Хоби обращает внимание на время из-за чего брюнет с выпученными глазами подрывается с места, легонько бьет себя по лбу, простанывает, что опять опоздает, и, бросая извинения и слова прощания, вылетает из зала.
Юнги задумчиво провожает парня взглядом, а Хоби садится на пол, разминая голеностопы и с улыбкой спрашивает: «А теперь отвечай честно, хён, ты хоть что-то увидел из моего танца или так и залипал на Чимина с самого начала?». Юнги недовольно фыркает, не удосуживаясь ответить на вопрос, а Хосок смотрит на Юнги, склонив голову к правому плечу, и едва слышно произносит: «Я ничуть не удивлен…». А когда Юнги спрашивает, о чем тот говорит, Хоби лишь пожимает плечами и велит другу сконцентрироваться, поскольку он все-таки должен нормально посмотреть танец и высказать свое мнение.
***
Получив на следующий день от Хосока сообщение о том, что он не сможет вместе с ним прийти в студию своего друга, Чимин начинает сильно волноваться, осознавая, что должен прийти к Юнги один, а это дико смущает, ведь они едва знакомы. В итоге он весь день убеждает себя в том, что это прекрасная возможность, потому что Юнги, который, как рассказал ему еще несколько дней назад Хосок, не только рэппер, но и продюсер, несмотря не некоторую резкость и ворчливость, настоящий профессионал своего дела, поэтому раз Юнги сам предложил написать лирику к его музыке, глупо упускать такой шанс.
Прокручивая в голове эти мысли, Чимин приходит к студии даже раньше условленного времени и 15 минут топчется возле здания, не подозревая, что Юнги из окна заметил парня и теперь наблюдает за ним. Юнги видит, как Чимин дергается в нерешительности и постоянно смотрит на наручные часы и сам толком не понимает, почему такое поведение его не раздражает. Вчера Хоби рассказал об их с Чимином встрече и дальнейшем общении, и Юнги никак не может отделаться от мысли, что Чимин чем-то напоминает ему Хосока, каким тот был семь лет назад: такой же неуверенный в себе, но бесконечно оптимистичный и очарованный музыкой.
Когда Чимин всё-таки набирается смелости зайти в студию, Юнги сразу же старается разрядить обстановку. Он предлагает Чимину присесть в кресло возле окна, ставит перед ним большую кружку горячего шоколада, который младший любит так же сильно, как и Хоби, садится в соседнее кресло и заводит разговор о композициях, которые особенно понравились Юнги. Чимину безумно льстит, что Юнги хвалебно о них отзывается, хотя он считает, что их надо дорабатывать, на что у него самого способностей и знаний не хватает. Когда же Чимин к собственному удивлению полностью расслабляется, а разговор плавно переходит к тематике «Black swan», Юнги интересуется историей этой композиции.
- История? Хм… - Чимин слегка хмурится, от чего между бровями пролегает небольшая складочка, - быть может, Хоби-хён говорил о том, что моя специализация танцы?
- Танцы? - удивленно переспрашивает Юнги, - нет, Хосок ничего мне про это не говорил.
- Ну да, танцы… Это главная страсть моей жизни. Видимо, мне это передалось от папы - он в молодости сочинял музыку, ну а мне всегда были ближе танцы. Два года назад, на одном из конкурсов случился… - Чимин на мгновение запинается, - несчастный случай, наверное, это так надо называть. Часть сцены, не выдержав нагрузки, обвалилась и несколько танцоров провалилось под нее. Я был в их числе.
Внезапно Чимин умолкает и погружается в свои мысли, когда же пауза затягивается, Юнги неуверенно зовет брюнета: «Чимини?».
Слыша это обращение, Чимин мгновенно расцветает улыбкой, хотя тоска из глаз так и не исчезает, и рассказывает, что полученная им травма потребовала года реабилитации, но хирург сообщил, что с танцами на профессиональной основе ему придется попрощаться.
- Принять это было нелегко, я не находил себе места и тогда мама предложила мне попробовать выразить свою боль через музыку… - взгляды Чимина и Юнги на мгновение пересекаются, но этого хватает, чтобы увидеть в глазах брюнета бездну боли, - в итоге получилась «Black swan», а потом и другие композиции.
- Если «Black swan» была первой, почему ты только сейчас… - начал было Юнги, но тут же прерывается, - она слишком личная?
- Верно, я не хотел ею ни с кем делиться, - произносит Чимин, глядя в окно, - но, когда я смог принять новую для себя реальность и понял, что могу в дальнейшем заняться преподаванием, просто загрузил «Black swan» в своем профиле и буквально в этот же день ее нашел Хосок-хён, - и после некоторой паузы продолжает, - Знаешь, хён, он подарил этой мелодии то визуальное воплощение, которое сам я уже дать никогда не смогу...
Юнги беззастенчиво рассматривает профиль Чимина, считывая его эмоции и ясно видя перед собой того человека, которого он почувствовал в музыке тогда еще безликого композитора под псевдонимом PJM. Поддавшись какому-то порыву, Юнги наклоняется вперед, кладет ладонь на плечо Чимина, из-за чего последний поворачивается к нему, и встречаясь взглядами, произносит: «Ты молодец, Чимин».
От этих, казалось бы, простых слов, на душе Чимина становится гораздо легче, а тяжелые мысли отступают. Чимин снова улыбается Юнги, но в этот раз улыбка отражается и в его глазах. Юнги чувствует, что напряжение отпускает Чимина и отстраняется, откидываясь на спинку кресла.
- Я рад, что загрузил «Black swan» на сайт, благодаря этому я встретился с Хоби-хёном и познакомился с тобой, Юнги-хён, - Чимин делает глоток уже остывшего напитка и продолжает, - Я верю в то, что на всё есть своя причина и ничто не происходит просто так.
После этих слов парни сидят в, на удивление, комфортной для них обоих тишине и смотрят на капли осеннего дождя, стекающие по стеклу. Через полчаса Чимин уходит домой, а Юнги понимает, что так и не спросил его кто же исполнил песню «Lie», которая до сих пор не дает ему покоя. В тот вечер Чимин ловит себя на мысли, что чувствует радость от того, что ему встретился человек, который понял его без лишних болезненных расспросов, а Юнги, сидя в студии, снова и снова слушает «Black swan», лихорадочно исписывая листы бумаги стихами.
***
Спустя неделю Юнги просит Чимина приехать к нему в студию, чтобы показать результат своей работы. В отличие от прошлого раза, Чимин совершенно не волнуется, когда подходит к студии, напротив, он воодушевлен и ему не терпится прочитать стихи Юнги. От чего-то Чимин абсолютно уверен в том, что Юнги смог передать суть. В свою очередь Юнги, ожидая прихода Чимина, не может найти себе место, непривычно нервничает и волнуется, опасаясь, что Чимину может не понравится написанная им лирика.
Когда Чимин заходит в студию и здоровается, все волнение испаряется. Юнги смотрит на улыбающегося Чимина, чьи глаза превратились в тонкие полумесяцы, и на душе сразу становится спокойно и тепло. Чимин, как и в прошлый раз, садится на соседнее с Юнги кресло и берет в руки протянутый ему лист со стихами.
- Это еще не окончательный вариант, - чуть замявшись произносит Юнги, - если тебе что-то не понравится – говори, я подумаю, как это изменить, - на что Чимин кивает и углубляется в чтение.
Как только Чимин начинает читать, его лицо становится серьезным и вдумчивым, кажется, что он несколько раз перечитывает каждую строку. Полная непроницаемость лица Чимина резко контрастирует с глазами парня, в которых стоят слезы. Наблюдающий за ним Юнги немного пугается такой реакции, решив, что Чимину не понравилось, и только он протягивает руку, чтобы забрать лист, как Чимин мягко перехватывает ее за запястье и, подавшись вперед, просит: «Я хочу услышать это».
Растерянный Юнги несколько мгновений смотрит в глаза Чимина и чуть заторможено отворачивается к компьютеру, чтобы включил трек. Заметив, что Чимин так и не отпустил его, он аккуратно накрывает ладонью пальцы Чимина и, глядя ему в глаза, зачитывает куплет. Пока он читает, в глазах Чимина отражается буря эмоций, но стоит Юнги перейти на бридж, к нему присоединяется Чимин, сперва лишь едва слышно проговаривая строки песни, и переходя на полноценное пение лишь на припеве, из-за чего Юнги ошеломленно замолкает, узнавая этот вокал и понимая, что вокалист, которого он хотел найти - это Чимин. Когда Чимин заканчивает петь припев, Юнги видит, как по его щеке скатывается слеза и, не задумываясь над своими действиями, нежно смахивает ее.
- Я не понимаю как, - шепчет Чимин, - но ты словно вытащил все самые болезненные мысли, которые бились в моей голове в тот период…
- Прости, Чимини, - расстроенно отвечает Юнги и отпускает пальцы брюнета, - я не хотел причинить тебе боль. Если ты…
- Нет! Всё вовсе не так, - жарко прерывает его Чимин, - твои стихи идеально описывают то, что я пытался вложить в свою музыку. Я очень хочу, чтобы мы с тобой записали эту песню.
- Мы? – удивленно переспрашивает Юнги.
- Мы, - уверенно подтверждает Чимин, - хён, ты единственный человек, который смог понять мое состояние, имея при этом минимум информации. Я верю, что именно мы должны исполнить эту песню, а Хосок-хён исполнить танец, чтобы правильно передать все эмоции.
Юнги задумчиво смотрит на Чимина и удивляется тому, как этот парень, с такой нежной внешностью, привычкой вечно и всюду опаздывать, смущаться по любому поводу, до жути улыбчивый и оптимистичный по своей сути, может быть настолько травмирован, но зрел внутри. Глядя Чимину в глаза, Юнги кивает, соглашаясь с ним, а сам думает о том, что, по всей видимости, в его жизни появился еще один человек, которому он не сможет отказать.
***
Спустя полтора месяца Хосок исполнит свой танец под записанную Юнги с Чимином песню и одержит победу. Когда ему предоставят слово, он глазами найдет в зале Чимина и Юнги, и скажет о том, что благодарен судьбе за прекрасного друга, который поддерживал его на каждом этапе жизни и который написал чудесные стихи к этой композиции, а также благодарен случаю, который привел в его жизнь еще одного замечательного друга - композитора этой великолепной музыки.
В свою очередь Чимин и Юнги будут каждый день в своих мыслях благодарить Хосока за то, что именно благодаря ему, таким необычном способом они нашли друг друга. Два сердца, прекрасно чувствующие и понимающие друг друга посредством одной лишь музыки.
05/11/2020